Неточные совпадения
Лонгрен, матрос «Ориона», крепкого трехсоттонного брига [Бриг — двухмачтовое парусное судно с прямым парусным вооружением на обеих мачтах.], на котором он прослужил десять лет и к которому был привязан сильнее, чем иной сын к
родной матери, должен был наконец
покинуть эту службу.
— Господа, как жаль! Я хотел к ней на одно лишь мгновение… хотел возвестить ей, что смыта, исчезла эта кровь, которая всю ночь сосала мне сердце, и что я уже не убийца! Господа, ведь она невеста моя! — восторженно и благоговейно проговорил он вдруг, обводя всех глазами. — О, благодарю вас, господа! О, как вы возродили, как вы воскресили меня в одно мгновение!.. Этот старик — ведь он носил меня на руках, господа, мыл меня в корыте, когда меня трехлетнего ребенка все
покинули, был отцом
родным!..
Подойдя к исправницкому дому, выходившему фасом на улицу, Туркевич весело подмигивал своим спутникам,
кидал кверху картуз и объявлял громогласно, что здесь живет не начальник, а
родной его, Туркевича, отец и благодетель.
Притом все-таки приходилось
покинуть и
родную деревню, и
родных, и соседей.
«Милые мои люди, несчастные люди, — нестерпимо, до тоски смертной жалко вас, все вас —
покидают, все вам — судьи, никем вы не любимы, и нету у вас друзей — милые мои люди,
родные люди!..»
Но чтобы здесь выигрывать решиться,
Вам надо
кинуть всё:
родных, друзей и честь,
Вам надо испытать, ощупать беспристрастно
Свои способности и душу: по частям
Их разобрать; привыкнуть ясно
Читать на лицах чуть знакомых вам
Все побужденья, мысли; — годы
Употребить на упражненье рук,
Всё презирать: закон людей, закон природы.
Владислав отречется от своей ереси; он
покинет свой
родной край: наша земля будет его землею; наша вера православная — его верою.
Что ж мало гулял ты по свету?
За что нас
покинул,
родной?
Одумал ты думушку эту,
Одумал с сырою землей...
Людей и свет изведал он
И знал неверной жизни цену.
В сердцах друзей нашед измену,
В мечтах любви безумный сон,
Наскуча жертвой быть привычной
Давно презренной суеты,
И неприязни двуязычной,
И простодушной клеветы,
Отступник света, друг природы,
Покинул он
родной предел
И в край далекий полетел
С веселым призраком свободы.
Он вглядывался напряженно в потемки, и ему казалось, что сквозь тысячи верст этой тьмы он видит родину, видит
родную губернию, свой уезд, Прогонную, видит темноту, дикость, бессердечие и тупое, суровое, скотское равнодушие людей, которых он там
покинул; зрение его туманилось от слез, но он всё смотрел вдаль, где еле-еле светились бледные огни парохода, и сердце щемило от тоски по родине, и хотелось жить, вернуться домой, рассказать там про свою новую веру и спасти от погибели хотя бы одного человека и прожить без страданий хотя бы один день.
Блажен!.. Его душа всегда полна
Поэзией природы, звуков чистых;
Он не успеет вычерпать до дна
Сосуд надежд; в его кудрях волнистых
Не выглянет до время седина;
Он, в двадцать лет желающий чего-то,
Не будет вечной одержим зевотой,
И в тридцать лет не
кинет край
роднойС больною грудью и больной душой,
И не решится от одной лишь скуки
Писать стихи, марать в чернилах руки...
— И неужели возможны такие повторения во вселенной, неужели таков природный закон?.. И если это там земля, то неужели она такая же земля, как и наша… совершенно такая же, несчастная, бедная, но дорогая и вечно любимая, и такую же мучительную любовь рождающая к себе в самых неблагодарных даже детях своих, как и наша?.. — вскрикивал я, сотрясаясь от неудержимой, восторженной любви к той
родной прежней земле, которую я
покинул. Образ бедной девочки, которую я обидел, промелькнул передо мною.
Но чтоб у них выигрывать решиться,
Вам надо
кинуть всё:
родных, друзей и честь,
Вам надо испытать, ощупать беспристрастно,
Свои способности и душу: по частям
Их разобрать; привыкнуть ясно
Читать на лицах, чуть знакомых вам,
Все побужденья, мысли; годы
Употребить на упражненье рук,
Всё презирать: закон людей, закон природы,
День думать, ночь играть, от мук не знать свободы
И чтоб никто не понял ваших мук.
Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что
кинул он в краю
родном?..
— Горько мне стало на
родной стороне. Ни на что бы тогда не глядел я и не знай куда бы готов был деваться!.. Вот уже двадцать пять лет и побольше прошло с той поры, а как вспомнишь, так и теперь сердце на клочья рваться зачнет… Молодость, молодость!.. Горячая кровь тогда ходила во мне… Не стерпел обиды, а заплатить обидчику было нельзя… И решил я
покинуть родну сторону, чтоб в нее до гробовой доски не заглядывать…
— Батюшка!.. Будь отец
родной!.. Вылечи дочку… Тысяч не пожалею… Помоги, ради Создателя… Не умерла бы, не
покинула б меня, горького…
Служи ему, Алексей, как
родному отцу; он тебя и впредь не
покинет.
Как решил я
родное Заволжье
покинуть, сам с собой тогда рассуждал: «Куда ж мне теперь, безродному, приклонить бедную голову, где сыскать душевного мира и тишины, где найти успокоение помыслов и забвение всего, что было со мной?..» Решил в монастырь идти, да подальше, как можно подальше от здешних мест.
После этого мы стали еще беднее жить. Продали лошадь и последних овец, и хлеба у нас часто не было. Мать ходила занимать у
родных. Вскоре и бабушка померла. Помню я, как матушка по ней выла и причитала: «Уже родимая моя матушка! На кого ты меня оставила, горькую, горемычную? На кого
покинула свое дитятко бессчастное? Где я ума-разума возьму? Как мне век прожить?» И так она долго плакала и причитала.
Болезнь была из «прилипчивых», и
родные молодой вдовы все ее
покинули. Это в благородном сословии и тогда уже было в моде и практиковалось без зазрения совести. О положении тетушки дошла весть в Послово, где жила в замкнутом одиночестве именитая г-жа княгиня Д*, знатная дама, занимавшая перед тем видную «позицию», но вдруг чем-то кому-то не угодившая и удаленная.
— А вы,
родная, не предавайтесь горю… И ты, дикая козочка, что носик опустила? —
кинул он Марусе. — Три года пролетят незаметно, и наш молодец вернется… А в это время он нам длинные письма посылать будет… Не правда ли, Володя?
«Бог счастье отнимет, кто
родню на чужбине
покинет», — говаривала Татьяна Андревна.
Не уезжай, голубчик мой,
Не
покидай поля
родные.
Тебя там встретят люди злые
И скажут: «Ты для нас чужой».
Юля при этом грустно смотрела, а у Мани и Инны горели глаза: с каким бы восторгом они вместе со мною
покинули «
родные поля» и поехали в неизвестную даль, какие бы там ни оказались злые люди!
Зачем вы все
покинули свое отечество,
родных, занятия и денежные дела и столпились в маленьком швейцарском городке Люцерне?
Главная русская армия давно уж
покинула опустошенный ею юго-восточный край Лифляндии и перешла на север к Финскому заливу; разве мелкие наезды понаведывались изредка, не осмелился ли латыш вновь приютиться на
родной земле, как злой ястреб налетом сторожит бедную пташку на гнезде, откуда похитил ее птенцов.
Взорван ли он и
покинут без боя шведами, безнадежными удержать его с малым стреженем, который он мог только в себе вмещать, от нападений русских, господствовавших над ними своими полевыми укреплениями, давним правом собственности и чувством силы на
родной земле; разрушен ли этот замок в осаде русскими — история нигде об этом не упоминает.
При наступающем обновлении меблированных комнат разве не
покидает свою каморку какой-нибудь бедняк студент, которому не выпал счастливый жребий ехать на вакационное время к помещику — обучать всякой премудрости его детище, и осталось переноситься одними грустными думами в отдаленные
родные края...
— Несчастная Арина, пусть душа твоя утешится ранее, чем
покинет землю! Я клянусь тебе, что никогда не оставлю твоего ребенка и буду любить его, как своего
родного. Где же ребенок? — обратился он к бабам.
Ей казалось, отец, брат,
родные, весь мир
покинул ее, несчастную сироту.